17.12.2018
Ева Шлегель любит машинки, потому что в них есть секреты механики и у каждой — своя история.
Стать коллекционером пишущих машин она не собиралась. И, кажется, не собирается. Но это, похоже, происходит само собой.Сейчас в нежных женских руках большая канцелярская махина Mersedes Express обретает новую жизнь. Старинный аппарат был разобран на двести деталей. Когда они снова соединятся в механическое целое, эта машинка станет третьей в доме Евы. А потом будет четвёртая. 
По профессии Ева инженер света. Она управляет фонарями Александринского театра во время спектаклей и репетиций. Ещё она музыкант и композитор: пишет и исполняет электронную музыку. Иногда её композиции звучат в рекламе, а мини-альбом Welcome Aboard стал саундтреком короткометражного фильма «Эффект плацебо» (2017) ирландского режиссёра Кирана Келлехера.На творческие открытия и коллекционирование Еву вдохновляет Петербург, город «муз», поэтов и художников, место, где, по её словам, царит атмосфера вечного «нуара».О себе, своём творчестве и увлечении печатными машинками Ева рассказала специально для портала mytypewriter.ru
О музыкеВ возрасте шести лет меня отдали в Музыкальный колледж им. Ростроповичей, что был в Воронеже, в моём родном городе, где женщина в шляпе (разумеется, в волшебной) распределила меня на класс виолончели. На этом инструменте я играю и по сей день. В колледже был урок — музыкальная литература и теория музыки, и как-то раз, уже в более старших классах, преподаватель рассказывал о синтезаторах, их устройстве, физике звука, психоакустике и т.д. Думаю, именно после того урока я осталась гуманитарием лишь наполовину, вторую же часть моего разума и сердца навсегда заняла техника. 
Впрочем, я была тем самым ребёнком, который ломал игрушки, чтобы посмотреть, что внутри, и знала, что это когда-нибудь произойдёт. Просто нужно было время, чтобы понять, в какой сфере это проявится. После музыкального колледжа я всё больше тяготела к изучению звука во всех его ипостасях, занялась написанием музыки, а впоследствии звукорежиссурой и звуковой инженерией. Сейчас я работаю светооператором в Александринском театре, немного переключив внимание на визуальные образы и физику света, но не отдаляясь ни на шаг от искусства. О театреТеатр — это огромный организм, в котором важна работа каждого из отделов — и творческого, и художественно-постановочного, и технического. Зритель видит уже «готовое блюдо», но не знает его точных ингредиентов. Не знает, что там, по ту сторону занавеса. А персонал театра знает. В этом есть своя определённая магия. 
Осветитель — это главный волшебник, так как с помощью света создаётся фактура, структура, объём и глубина пространства, психологическое воздействие на зрителя и волшебная иллюзия. На одном спектакле нередко бывает задействовано более сотни статических и динамических приборов. Думаю, что самый эффектный по свету спектакль Александринского театра — это «Маскарад. Воспоминания будущего» Валерия Фокина по драме М. Ю. Лермонтова. О машинкахЭту историю, если рассказывать её с конца, я начну с того, что однажды мой начальник подарил мне чёрный Мерседес! Пожалуй, самое дорогое, что у меня есть, — эта машина. Машинка. Печатная. Mercedes Prima 1937 года... А подарил он мне её после того, как я подарила ему Olivetti Studio 12 взамен подаренного им ранее UNIS TBM de Luxe, взамен на отданную ему на запчасти машинку Olympia Progress, купленную когда-то мной за 300 рублей на городской барахолке... 
В детстве я жила с бабушкой, которая занимала должность начальницы отдела кадров торговой фирмы и которая печатала бланки и приказы на разного рода механических, электромеханических, а потом уже и полностью электрических машинках, жужжащих, как огромные насекомые. «Любава», «Ивица-М» и «Brother CE-600» обитали в разных углах квартиры: на столе, в ящике комода, на антресолях. Разумеется, это были мои любимые «игрушки» после советского конструктора из болтов, гаек и металлических деталей. Так началась моя любовь к печатным машинкам. 
Я люблю записывать разные истории, наблюдения, размышления или случайные разговоры и считаю, что куда приятнее это делать на печатной машинке — механическом произведении искусства, сочетающем эстетику и функциональность, с её осязаемостью клавиш и приятным ощущением вытягивания листа бумаги с только что напечатанным текстом, нежели на компьютере, как приятнее играть на старинном немецком рояле — монументальном, звучном, с замысловатыми резными узорами, нежели на пластиковом электропианино.Не могу не сказать, пожалуй, о главном лично для меня свойстве и предмете интереса: все печатные машинки похожи, но все устроены по-разному. Устройство внутренней механики, расположение катушек и литерных рычагов и прочее и прочее. У каждой своя схема и свой характер: какая-то мягкая, нежная, податливая, а с какой-то требуется обходиться и немного грубее.
В ней же имелся и ещё интересный момент: некоторые литеры с буквами и знаками препинания были упразднены и перепаяны на дробные числительные и знаки денежных единиц. Как знать, быть может, это напрямую было связано с профессией бывшего владельца машинки. Настоящий детектив! И кладезь открытий... 
Конечно, разбирать машинку на две сотни деталей было рискованно, но у меня не было выбора. Mercedes Express выглядела так, будто её нашли на борту затонувшего корабля: ржавчина покрывала каждую деталь, и все их пришлось чистить по отдельности вручную. 
Я не страдаю манией скупать все машинки подряд, но как только мне попадётся та, что действительно меня заинтересует, я возьмусь за неё, хотя всё же надеюсь обойтись без такой сложной разборки. О любимых моделях пишущих машинСреди машинок, наиболее вызывающих мой интерес, я бы выделила Oliver — «летучую мышь» — моделей 3-9, миниатюрную Corona и к ней же трёхрядный Underwood Standard Portable, также Underwood De Luxe Quiet Tab с её обтекаемой формой корпуса и клавиш, Olivetti Valentine с её позитивным дизайном; как особый любитель эпохи арт-нуво хотела бы иметь канцелярские Mercedes Exelsior или Mercedes Mod. 2; своим необычным устройством всегда привлекали машинки Hammond и индексная Gundka 5; очень нравятся машинки Remington Portable и канцелярская Olympia Mod. 8 — с ними знакома лично, их вполне реально купить, и, думаю, одна из них определённо станет моим следующим приобретением. Иногда нужен непосредственный контакт человека с машинкой, чтобы понять, тянутся ли к ней руки. Недавно мой товарищ притащил на работу Royal Quiet De Luxe в идеальной сохранности — я аж лампу из рук выронила от восхищения!..
По профессии Ева инженер света. Она управляет фонарями Александринского театра во время спектаклей и репетиций. Ещё она музыкант и композитор: пишет и исполняет электронную музыку. Иногда её композиции звучат в рекламе, а мини-альбом Welcome Aboard стал саундтреком короткометражного фильма «Эффект плацебо» (2017) ирландского режиссёра Кирана Келлехера.На творческие открытия и коллекционирование Еву вдохновляет Петербург, город «муз», поэтов и художников, место, где, по её словам, царит атмосфера вечного «нуара».О себе, своём творчестве и увлечении печатными машинками Ева рассказала специально для портала mytypewriter.ru
_______________________________
О ПетербургеДумаю, стоит начать с того, что я — человек образов и ассоциаций. Я ищу красоту повсюду, в этих образах, в самых незаметных деталях. Петербург для меня, прежде всего, город искусства и истории, и в особенности меня восхищает то, что он хранит искусство и историю прошлых эпох — не только в музеях, но и в архитектуре зданий в стиле барокко, классицизма и модерна, в винтажных и старинных предметах быта и декора, которыми заполнены многочисленные городские антикварные лавочки, и даже в самой атмосфере вечного «нуарового кино» с его туманом, мостами и светом уличных фонарей, хранящей какую-то загадку, которую так хочется разгадать. О музыкеВ возрасте шести лет меня отдали в Музыкальный колледж им. Ростроповичей, что был в Воронеже, в моём родном городе, где женщина в шляпе (разумеется, в волшебной) распределила меня на класс виолончели. На этом инструменте я играю и по сей день. В колледже был урок — музыкальная литература и теория музыки, и как-то раз, уже в более старших классах, преподаватель рассказывал о синтезаторах, их устройстве, физике звука, психоакустике и т.д. Думаю, именно после того урока я осталась гуманитарием лишь наполовину, вторую же часть моего разума и сердца навсегда заняла техника. Впрочем, я была тем самым ребёнком, который ломал игрушки, чтобы посмотреть, что внутри, и знала, что это когда-нибудь произойдёт. Просто нужно было время, чтобы понять, в какой сфере это проявится. После музыкального колледжа я всё больше тяготела к изучению звука во всех его ипостасях, занялась написанием музыки, а впоследствии звукорежиссурой и звуковой инженерией. Сейчас я работаю светооператором в Александринском театре, немного переключив внимание на визуальные образы и физику света, но не отдаляясь ни на шаг от искусства. О театреТеатр — это огромный организм, в котором важна работа каждого из отделов — и творческого, и художественно-постановочного, и технического. Зритель видит уже «готовое блюдо», но не знает его точных ингредиентов. Не знает, что там, по ту сторону занавеса. А персонал театра знает. В этом есть своя определённая магия. Осветитель — это главный волшебник, так как с помощью света создаётся фактура, структура, объём и глубина пространства, психологическое воздействие на зрителя и волшебная иллюзия. На одном спектакле нередко бывает задействовано более сотни статических и динамических приборов. Думаю, что самый эффектный по свету спектакль Александринского театра — это «Маскарад. Воспоминания будущего» Валерия Фокина по драме М. Ю. Лермонтова. О машинкахЭту историю, если рассказывать её с конца, я начну с того, что однажды мой начальник подарил мне чёрный Мерседес! Пожалуй, самое дорогое, что у меня есть, — эта машина. Машинка. Печатная. Mercedes Prima 1937 года... А подарил он мне её после того, как я подарила ему Olivetti Studio 12 взамен подаренного им ранее UNIS TBM de Luxe, взамен на отданную ему на запчасти машинку Olympia Progress, купленную когда-то мной за 300 рублей на городской барахолке... В детстве я жила с бабушкой, которая занимала должность начальницы отдела кадров торговой фирмы и которая печатала бланки и приказы на разного рода механических, электромеханических, а потом уже и полностью электрических машинках, жужжащих, как огромные насекомые. «Любава», «Ивица-М» и «Brother CE-600» обитали в разных углах квартиры: на столе, в ящике комода, на антресолях. Разумеется, это были мои любимые «игрушки» после советского конструктора из болтов, гаек и металлических деталей. Так началась моя любовь к печатным машинкам. Я люблю записывать разные истории, наблюдения, размышления или случайные разговоры и считаю, что куда приятнее это делать на печатной машинке — механическом произведении искусства, сочетающем эстетику и функциональность, с её осязаемостью клавиш и приятным ощущением вытягивания листа бумаги с только что напечатанным текстом, нежели на компьютере, как приятнее играть на старинном немецком рояле — монументальном, звучном, с замысловатыми резными узорами, нежели на пластиковом электропианино.Не могу не сказать, пожалуй, о главном лично для меня свойстве и предмете интереса: все печатные машинки похожи, но все устроены по-разному. Устройство внутренней механики, расположение катушек и литерных рычагов и прочее и прочее. У каждой своя схема и свой характер: какая-то мягкая, нежная, податливая, а с какой-то требуется обходиться и немного грубее.
Ну и, наконец, моя любимая часть — история. Изучая машинки снаружи и изнутри, а вместе с тем и их особенности, всегда хочется узнать, какая история за этим кроется. Так, например, глядя на вытертость клавиши пробела, можно предположить, был ли владелец машинки левшой или правшой, с какой стороны ударял больше.Интересно, когда попадаются экземпляры, где под стеклянной клавиатурой родные трафареты заменены написанными от руки — чернилами, каллиграфическим почерком, свойственном для того времени. О ремонте Последние четыре месяца я веду кропотливый труд над канцелярской машинкой Mercedes, станина которой принадлежит модели 6S Express 1941 года, а внутренняя механика и передний щиток, закрывающий её, — к Modell 3 1911 года. Это практически пересадка органов с разницей в 30 лет!
В ней же имелся и ещё интересный момент: некоторые литеры с буквами и знаками препинания были упразднены и перепаяны на дробные числительные и знаки денежных единиц. Как знать, быть может, это напрямую было связано с профессией бывшего владельца машинки. Настоящий детектив! И кладезь открытий... Конечно, разбирать машинку на две сотни деталей было рискованно, но у меня не было выбора. Mercedes Express выглядела так, будто её нашли на борту затонувшего корабля: ржавчина покрывала каждую деталь, и все их пришлось чистить по отдельности вручную.
Сейчас мне осталось соединить всего пару уже собранных частей, и после этого, думаю, наступит чувство удовлетворения.
Я не страдаю манией скупать все машинки подряд, но как только мне попадётся та, что действительно меня заинтересует, я возьмусь за неё, хотя всё же надеюсь обойтись без такой сложной разборки. О любимых моделях пишущих машинСреди машинок, наиболее вызывающих мой интерес, я бы выделила Oliver — «летучую мышь» — моделей 3-9, миниатюрную Corona и к ней же трёхрядный Underwood Standard Portable, также Underwood De Luxe Quiet Tab с её обтекаемой формой корпуса и клавиш, Olivetti Valentine с её позитивным дизайном; как особый любитель эпохи арт-нуво хотела бы иметь канцелярские Mercedes Exelsior или Mercedes Mod. 2; своим необычным устройством всегда привлекали машинки Hammond и индексная Gundka 5; очень нравятся машинки Remington Portable и канцелярская Olympia Mod. 8 — с ними знакома лично, их вполне реально купить, и, думаю, одна из них определённо станет моим следующим приобретением. Иногда нужен непосредственный контакт человека с машинкой, чтобы понять, тянутся ли к ней руки. Недавно мой товарищ притащил на работу Royal Quiet De Luxe в идеальной сохранности — я аж лампу из рук выронила от восхищения!..
# # #
Ева Шлегель (Eva Schlegel) — музыкант, композитор, инженер по звуку и свету. В своём творчестве охватывает широкий диапазон жанров, таких как IDM, Ambient, Jungle, Techno, Trip-Hop, Downtempo и близких к ним. Карьеру композитора начала в 2010 году. Издала шесть синглов на британском Astralique Records, три EP-релиза на отечественном Southern City's Lab, один альбом на британском Touched, два полноформатных альбома на американском Detroit Underground. Также есть ещё два полноформатных альбома, посвящённых сфере основной работы Евы: Demontage of Heck [2017] — концертной звукорежиссуре, The reverse side of the curtain [2018] — театральному освещению, которые были выпущены как self-released. Также является автором саундтрека к фильму ирландского режиссёра Кирана Келлехера (Kieran Kelleher) «The Placebo Effect».
17.12.2018
Добавить комментарий